Продолжаем рассказ о том, как Иван Васильевич пытался взять Казань в 1550 году. Мы остановились в моменте, когда царь и его рати добрались до ханской столицы в середине февраля. На сей раз транспортировка тяжелой артиллерии на театр военных действий (ТВД) прошла удачно: по дороге никто не утонул, ни одно орудие не провалилось под волжский лёд.
Московские ратники начали «с чувством, с расстановкой» разворачивать военные лагеря и брать ханскую столицу в облогу на глазах у затворившихся в городе защитников. Царская ставка расположилась на берегу озера Кабан. Озеро Кабан в Казани. Современное фотоВ некоторых документах вовсе говорится о сборе отдельного «царева и великого князя полку». Однако наиболее полный актовый источник по данному походу – «Разрядная книга 1745 – 1605 годов», на которую ссылаются в большинстве работ, такое войсковое подразделение не упоминает. В Книге называются 6 основных формирований (Большой, Передовой полки, Правой руки, Левой руки, Сторожевой, Ертаул) с военачальниками, местами сбора и дислокации под Казанью: «А воеводы были у государя и великого князя по полком…»Государь же и находившиеся при нём бояре и прочие упоминаются отдельно, без привязки к какому-либо формированию:«А царь и великий князь стоял на Цареве лугу у Кобана озера. А бояре с великим князем были пот Козанью за розрядом…»Как и в описаниях пути Ивана Васильевича во Владимир, Нижний Новгород и Казань вместе со свитой, здесь перечисляются не столько полководцы, сколько дьяки и служители государева двора – окольничие, конюшие, постельничие, стольники, рынды и т. д. Даже дворовые воеводы Иван Фёдорович Мстиславский и Семён Иванович Микулинский идут «через запятую», в середине списка (напомним, что «дворовый воевода» – это ещё и административная должность). Кажется, что перед нами царская ставка, которая должна была охранять и обслуживать персону государя. Если и относить всю эту команду к какому-либо полку, то скорее к Ертаулу, исходя из контекста и структуры Разрядной книги. Поскольку в 1550 году монарх, возможно, впервые со времён Василия II Тёмного находился в гуще военной кампании, практика формирования полноценного царского полка ещё не отстоялась. Вряд ли это было одно из ключевых подразделений, как, скажем, во время Полоцкого похода. С другой стороны, при государе могли находиться конные отряды для защиты размещённой рядом артиллерии от казанских полевых рейдов. Известные источники не дают однозначного ответа относительно характера и численности этого формирования – остаётся лишь предполагать. Служилые татары царевича Шаха Али вместе с Большим и Передовым полками встали к востоку от города, на Арском поле. Именно там открывались оптимальные возможности для полноценного приступа. Напомним, что Казань как укреплённый пункт подробно рассматривалась в отдельной статье. Совокупно это формирование могло насчитывать порядка 4000–5000 бойцов (исходя из описанной в прошлых статьях формулы подсчёта контингентов А. Лобина).Львиную долю из них составляли «люди боярские» – спешенные и брошенные на штурм боевые послужильцы помещиков и вотчинных аристократов. Конные служилые татары Шаха-Али подстраховывали пехоту на случай атак казанских всадников. Очевидно, что на Арском поле развернулись и малые («полевые») артиллерийские наряды, которые должны были обстреливать бойницы крепостных стен и обеспечивать огневую поддержку штурмующим войскам. Ещё мелко- и среднекалиберная артиллерия устанавливалась на срубных осадных башнях (турах).С севера и северо-востока, за рекой Казанкой «на луговой стороне», разместились полки Правой и Левой руки, а также Сторожевой полк и силы царевича Едигера. Эта наиболее многочисленная московская группировка насчитывала приблизительно 5500–6500 воинов. Учитывая присутствие астраханца Едигера и удалённость от крепости, в основном за Казанской собралась конница. Ей предстояло действовать «в поле»: отслеживать обходные манёвры врага и парировать вылазки татарских всадников в тылы осаждающим контингентам. Ещё со времен Ивана III московские воеводы отлично знали, как ловко казанцы реализуют тактику активной обороны с опорой на фортификацию. В ходе первого взятия Казани 1487 года всадники некоего мурзы Альгази умело курсировали по городским окрестностям, прикрываясь рельефом местности. Они нападали на русские тылы, громили обозы, нарушали снабжение. По некоторым версиям, этим казанским «партизанам» даже удалось прогнать часть русских войск за Каму, что послужило сигналом для вызова из Москвы конного подкрепления. Этот поход Ивана III подробно описан в книге вашего покорного слуги «Казань и Москва: истоки казанских войн Ивана Грозного», которая недавно вышла в издательстве «Питер». Такой опыт был учтён, и с тех пор русские государи не скупились на конницу в ходе своих поволжских кампаний. За Казанкой также могли формироваться резервы пеших «людей боярских» на случай, если понадобятся свежие вливания для приступа. Осадная артиллерия развернулась «у города у Козанки реки у Булацкого устья». Там же находилась и часть осадных тур. В прошлой статье мы приводили свидетельство астраханца Шерефи о наличии в войске Ивана Грозного 4–5 осадных бомбард и 11 больших мортир. Такие сведения астраханец якобы получил от перебежавшего к казанцам русского пушкаря. Увы, никакой другой информации о задействованной в походе артиллерии нет. Предположим, что Шерефи перечислил лишь самые тяжелые орудия, а оперировали большим нарядом порядка 1000 человек.В контексте расположения осадной артиллерии важно подчеркнуть, что словом «устье» тогда обозначали и исток реки. Осадные бомбарды на самом деле могли стоять у озера Кабан, в истоке Булака. Оттуда рукой подать и до Казанки, и до Арского поля. Приступная сторона посадских укреплений простреливалась с этих позиций настильным огнём, пусть и под определённым углом. Мортиры же с большой вероятностью находились на берегу Казанки, с северо-запада от города. Оттуда было удобнее всего бить навесным огнём в кремль и ханский дворец.Завершение операцииИтак, царские войска осадили Казань, после чего начался артиллерийский обстрел города. Дальнейший ход операции описывается в ряде источников: Никоновской, Львовской летописях, Царственной книге, Летописце начала царства, Казанском летописце, Русском хронографе и сказании астраханца Х. Шерифи «Зафер наме-и Вилайет-и Казан». «Отожмём» религиозную риторику и сосредоточимся на событиях. Согласно официальному летописанию, царь простоял с войсками под стенами Казани 11 дней. За это время пришли «ветры сильные, и дожди великие, и мокрота немерная». Боеприпасы промокли, а «Бог войны» замолчал. Царь ждал «у Казанки погоды» несколько дней, но в итоге так и не дождался. На 11-й день русские войска отошли от города и двинулись в обратный путь. По дороге домой царю пришло озарение, что нужно поставить в непосредственной близости от ханской столицы русский город.Согласно «Русскому хронографу», осада Казани длилась две недели. Кратко упоминаются и другие направления кампании. Воеводы прошлись рейдами по территориям лево- и правобережных черемисов, «повоевали» Арские земли. Московским войскам удалось захватить большой полон и проредить защитников на стенах столицы артиллерийским огнём. На этом успехи осаждавших закончились, а город выстоял. Вдобавок под стенами Казани погиб целый ряд русских князей. Архимандрит Нифонт в своём неофициальном рассказе поясняет, что главная причина неудачи крылась не столько в непогоде, сколько в бездействии прорусского лагеря казанской аристократии. Лояльные казанцы обещали поддержку русскому царю, если тот оперативно пришлёт войска к городу. Иван Васильевич якобы поверил поволжским партнёрам и, понадеявшись на них, организовал поход в неудобное время. Поняв, что никакой помощи изнутри Казани ожидать не стоит, царь свернул операцию.Такая трактовка вызывает серьёзные сомнения. Во-первых, это был уже второй подряд зимний поход на Казань. Как уже отмечалось, подобный выбор объяснялся «зимней спячкой» крымчан, которые временно ослабляли свой натиск на Русское государство. Можно было действовать на поволжском театре без оглядки на опасность крымских набегов. Во-вторых, Иван Васильевич собрал настолько огромное войско и представительный артиллерийский наряд, что вполне мог рассчитывать исключительно на силу своего оружия. Знатный воин Крымского ханстваНепогода и промокшие боеприпасы, напротив, кажутся вполне реалистичной проблемой. Тем более никакой ресурсной базы в непосредственной близости от Казани пока ещё не было. Недаром сразу же после этой военной кампании начнётся спешное строительство крепости Свияжск в 50 верстах от ханской столицы. Сыграло свою роль и ожесточённое военное сопротивление самих казанцев. Как обычно, наиболее экстравагантная и занимательная трактовка событий излагается в публицистическом Казанском летописце. Здесь уже царские войска осаждали Казань три месяца. Вроде бы всё шло по плану, но казанцы применили запрещённое оружие – колдовство. В итоге сперва началась лютая стужа, от которой погибло много людей и лошадей, а потом пришла та самая «мокрота безмерная». Кончилось всё «Великим потопом» местного масштаба, и московским ратям пришлось ретироваться. Далее автор Казанской истории несколько противоречит сам себе: теперь уже причиной неудачи называется не колдовство неприятеля, а Божья воля. Дескать, покорение ханства без хана на престоле стало бы «избиением младенцев» и не добавило бы царю благочестия. В «небесной канцелярии» согласовали лишь утешительный приз в виде захвата полона русскими войсками на обратном пути. Говорится в источнике и о решении Ивана Васильевича построить город поблизости от Казани.Теперь взглянем на этот исторический эпизод с «другой стороны баррикад» и снова обратимся к сказанию астраханца Шерефи. Хотя автор являлся непосредственным очевидцем событий, не стоит воспринимать его как военкора. Его текст по всем законам того времени наполнен эсхатологическими аллюзиями, отсылками к Корану, гиперболизациями (в который раз напомним про 800 000 воинов «безбожника» царя Ивана). И всё же в нём даётся хоть какая-то фактура непосредственно по военным действиям. Согласно Шерефи, осада города и ожесточённые бои продолжались «16 ночей». Автор пишет об обороне 7 городских ворот и перечисляет знатных военачальников, возглавлявших войска в этих «узких местах»: «Мамай-бик», «Нургали-мирза», «Козыджак-улан» (у Ханских ворот), «Ак-Мухаммед улан», «Кул Мухаммед Сейид», «Борболсун аталык» и «из рода эмиров Байбарс-бик». Шерефи упустил из виду оборону ещё 3 воротных башен, которые имелись в укреплениях казанского посада.В приведённом списке военачальников обращает на себя внимание персона «Кул Мухаммед Сейида», то есть главного мусульманского иерарха в Казани, сеида Кул Шарифа. Известно, что он по совместительству был воином, философом и поэтом. Позже, в 1552 году, Кул Шариф снова возглавит оборону части ханской столицы и будет убит в ходе её штурма русскими войсками. Вообще, мусульманское духовенство играло заметную роль в государственных и военных делах Казани. Те же сеиды часто выступали едва ли не главными внешнеполитическими акторами в ханстве и возглавляли посольские миссии. В начале XVI века большое влияние на русско-казанские отношения оказывал сеид Шах-Хуссейн. Крымский хан Мухаммед Гирей в своей переписке с астраханским правителем вовсе обвинял этого потомка пророка Мухаммеда в симпатиях к Москве. Шах-Хуссейн представляется одним из моторов прорусской аристократической «партии» внутри Казани. Конечно, и в Москве православные иерархи вели свою политическую игру, а иногда и вовсе задавали курс государства, являясь негласными «министрами пропаганды». Однако представить московского митрополита во главе посольства или тем более на поле боя в воеводском облачении невозможно.Бросается в глаза и относительная демократичность казанского военного руководства: среди высших военачальников встречаются уланы, они же огланы. По факту они являлись такими же служилыми феодалами, владевшими землёй (сюйургалами) за службу, как и мурзы или московские дети боярские. Но по своему статусу и знатности огланы стояли ниже и тех, и других.Вернёмся к ходу военной кампании 1550 года. Не все защитники сконцентрировались у посадских ворот. Формирования под командованием ещё трёх беков (с некоторыми оговорками, казанский аналог высшего боярства) устремлялись «в любое место, где атаковали нечестивые разрушители». Шерефи с традиционной восточной велеречивостью описывает артиллерийский обстрел города. Астраханец пишет:«Каждый снаряд этих пушек (11 осадных бомбард – примечание П. Канаева) на казанских весах весил примерно 1 батман (32 кг). Величиной с лошадиную кормушку. Внутри снаряда различные заклинания и множество разнообразных вещей… Эти снаряды снаружи опоясаны железом, внутри кованой меди положена белая нефть и сера, соединены и укреплены малюсенькие ружья, приведенные в готовность положенной дробью из 4-5 свинцов, и ими стреляли темной ночью, словно «как дождевая туча с неба. В ней мрак, гром и молния». И искры в воздухе, что вылетали по ночам из огненного снаряда, можно было бы сравнить с упавшими разом звездами и планетами. Эти огромные снаряды по ночам падали везде во внутрь города, и ни у кого не было возможности подойти к ним и потушить их…Было еще 4-5 воздушных пушек. Каждое каменное ядро было наподобие куска горы.»Далее Шерефи без особых подробностей говорит о кровопролитном сражении и упорной равной борьбе на протяжении 10 дней. Наконец, русский царь «в развеянном, отозванном, выгнанном и разгромленном виде повернул обратно.»Огненные ядра, они же фоеркугели. Гравюра из книги Л. Фронспергера 1590-х гг.Показательно, что ни в одном из источников даже кратко не упоминается о каких-либо действиях казанской конницы «в поле»: попытках зайти в тылы осаждавшим, атаковать обозы, перерезать сообщение. Тотальный численный перевес русского войска, должно быть, заставил казанцев целиком и полностью сосредоточиться на обороне ханской столицы. К тому же осаждавшие, как уже отмечалось, сами не поскупились на конницу и грамотно распределили полки вокруг города. Кажется, что планирование и подготовка операции в этот раз оказались на высоте. Москве удалось оперативно собрать огромные силы, все полки одновременно добрались до ТВД, куда также относительно быстро и без эксцессов доставили тяжелую артиллерию. Русское командование даже предусмотрело ряд локальных операций для дополнительного снабжения войск за счёт местного населения. И всё же казанцы действовали у себя дома и опирались на мощный укреплённый город. Сыграли свою роковую роль и неблагоприятные погодные условия, а также отсутствие ресурсных баз неподалёку от Казани. Все эти факторы были учтены, что во многом предопределило исход следующей казанской кампании Ивана Грозного. О последствиях похода 1550 года и дальнейших действиях Москвы на поволжском направлении читайте в следующей статье. Источники:Х. Шерифи. «Зафер наме-и Вилайет-и казан»Разрядная книга 1475–1605 гг. М., 1977Сочинениея Андрея Курбского. История о великом князе московском // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 11. XVI век. СПб., 2001.История о Казанском царстве. Казанский летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 19. М., 2000.Литература:Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. М., 1991Алишев С. Х. Казань и Москва: межгосударственные отношения в XV–XVI веках. Казань, 1995.Илюшин Б. А. «Война лета 7014». Московско-казанский конфликт 1505–1507. Н. Новгород, 2018.Лобин А. Артиллерия Ивана Грозного. М. 2019 Аксанов А.В. Казанское ханство и Московская Русь: Межгосударственные отношения в контексте герменевтического исследования. Казань. 2016. В.А. Волков, Р.М. Введенский. Русско-казанская война 1547 – 1552 годов. Осада и взятие Казани Флоря Б. Иван Грозный. М. 2019 А.А. Зимин, А.Л. Хорошкевич. Россия времени Ивана Грозного. М. 1982 П.Н. Канаев, Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного. М., 2025
Свежие комментарии